Стажировка
Стажировка
Весной закончился 4-й курс. Предстояли экзамены за курс и выпускные государственные по основным предметам. Для этого был отведён целый месяц июнь. После сдачи экзаменов всем курсантам присвоили звание «мичман». Вдоль на погоны нашили широкие золотистые полосы. Звание «мичман» на флоте соответствует званию «старшина» в сухопутных войсках. Дальше до октября предстояла стажировка по специальности на кораблях. Я с Виктором Василевским были приписаны на минный тральщик.
Акватория военно-морской базы располагалась в Бакинской бухте, в районе парка имени Кирова. Большая площадь береговой линии военного порта была отгорожена надёжным забором с колючей проволокой и обустроена соответствующими зданиями, складами и пирсами для причаливания кораблей. Большое количество длинных пирсов, выдаваясь в море Буквой «Г», отгораживали малые бухты, в которых размещались отряды однотипных кораблей.
Жилось нам на стажировке замечательно, разнообразно и интересно. С одной стороны мы влились в команду матросов корабля и должны были с ними нести все тяготы корабельной службы, с другой стороны мы были временщиками и нас не очень-то обременяли этой службой. Командир корабля, капитан-лейтенант Израэлян, великолепный волосатый армянин с намечаемым животиком, предпочитаемый в море стоять на мостике по форме «0» (ботинки, трусы, фуражка), и его помощник, невысокий старший лейтенант, русский блондин, смотрели на нас как на пассажиров. Мы были предоставлены сами себе, ни от кого никаких наставлений, никаких вахт, приобщайся и познавай свою будущую жизнь сам. Мы так и делали, неспешна писали, на всякий случай, отчётный дневник, Во время стоянки на базе по вечерам ходили смотреть фильмы на общефлотскую киноплощадку, по воскресеньям увольнение в город. В море наш тральщик обсуживал заводские ходовые испытания подводных лодок, изготавливаемых в Сормово. Доподлинно я не был посвящён в конкретные задачи нашего тральщика, но, судя по событиям, сделал своё заключение. Мы ходили в определённых квадратах моря и, обнаруживая всплывшие учебные мины, вылавливали и поднимали их на борт. Случалось, видели всплывающие подводные лодки. Очевидно, подводные лодки учились ходить среди минных заграждений, или сами ставили мины, а по каким-то причинам всплывшие мины мы вылавливали.
Но, к нашему удовольствию, мины всплывали не часто, и не обнаруживая их, наш кораблик ложился в дрейф, чтобы, отдохнув, снова утюжить заданный квадрат моря. И вот во время этого отдыха начинался общий «кайф», начиналось общее купание, все, кто свободен от вахты, прыгали в море. Мы с Виктором всегда были свободны от вахт и всегда с большим удовольствием прыгали в прозрачную, тёплую, ласковую воду.
Давно всё это было, время стирает подробности, но общее приятное впечатление от того времени осталось. Ярко запомнились два эпизода.
Первый эпизод. При очередном прочёсывании квадрата моря обнаружили всплывшую мину. Спустили ялик (маленькая шлюпка) и командир приказал мне подойти к мине, поднырнуть под неё, достать трос и подать его на корму корабля. Пока я нырял, плохо привязанный конец ялика за мину развязался, и ялик ветром унесло ветром на приличное расстояние. Командир приказал мне уцепиться за рог мины, покупаться вместе с ней, пока они отойдут, чтобы поймать ялик. Тишина, только слабый плеск воды о металлический корпус мины. И вдруг громкое шипение… почти рядом со мной (метров 30-40), всё быстро, в бурлящей воде появление перископа, затем рубки и всего корпуса подводной лодки. На палубу быстро высыпают матросы, закуривают, громко включается музыка, все глазеют на меня. Фантастика, полнейший восторг и торжественные мурашки, я приветствую матросов рукой. Лодка на тихом ходу проплывает мимо меня сопровождаемая громкой музыкой.
Второй эпизод. Все корабли каспийской эскадры в море на учениях. Идём кильватерной колонной (друг за другом). Высоко в небе, догоняя нас по нашему курсу, появляется большой самолет, буксируя за собой на длинном тросе «колбасу» (длинный, наполняемый встречным воздухом, матерчатый цилиндр). Все корабли должны стрелять по цилиндру. Раздались первые выстрелы с задних кораблей, образуя около цилиндра облачка разрывов. Приготовилась стрелять и наша единственная пушечка типа «сорокапятки» на носу. Мне с Виктором вменили в обязанность, с помощью куска брезента, растянув его напротив казённой части пушки, ловить отстрелянные горячие гильзы, чтобы, выскакивая из пушки, они не упали за борт. Медные гильзы, как драгметалл, были подотчётны и сдавались на склад. По мере пролёта самолёта пушка поворачивалась, и мы с брезентом следовали за ней. При первом же выстреле мы с Виктором прочувствовали необходимость некоторой сноровки. Дело в том, что пушка была задрана высоко в небо, и казённая часть была низко над палубой. Отстрелянная горячая гильза, вылетая из пушки, в зависимости от состояния профиля поверхности железной палубы, каждый раз норовила рикошетом отскочить от палубы совершенно в непредсказуемом направлении. Приходилось внимательно следить за ней, ухитряться поймать. Стрельба закончилась, ни одной гильзе мы не разрешили упасть за борт. Но…на этом наша обязанность не закончилась. К нам подошёл матрос, один из артиллеристов, и протянул нам бумагу, в которой мы должны были расписаться. В этой бумаге, типа стандартного типографского бланка, чернилами в определённых строчках были помечены цифрами количество попаданий нашей пушкой в цилиндр. Наши звания и фамилии были вписаны в этом бланке в качестве официальных наблюдателей за результатами стрельбы. Потом с Виктором мы возмущёно удивлялись, как это можно во время стрельбы смотреть в палубу и видеть результаты нашей стрельбы в небе. Причём, даже если смотреть в небо, то, как отличить облачка наших разрывов вокруг цилиндра от сотни разрывов пушек всех кораблей эскадры. Потом, со временем, стажируясь, мы стали понимать слово «стажировка». Стажировка - познание и привыкание к порядкам нашей будущей жизни. Никакой отчётности и проверочных зачётов не было.
Приятное время на стажировке продолжалось до конца октября. В последних числах октября все мичманы, бывшие курсанты, прибыли со стажировки в училище. Предстояли выпускные мероприятия. Формы лейтенанта, индивидуально для каждого, пошиты давно, вовремя сдачи государственных экзаменов, и хранились в каптерке училища. Проходят в безделье два дня. Мероприятия затягиваются. На третий день нам всем выписывают предписания, дорожные деньги вместе со стипендией и отпускают в месячный отпуск. Что-то не так, обычно в отпуск отпускают после выпускных мероприятий уже в форме лейтенанта. Но…это тоже хорошо и мы в ноябре едем в отпуск.